Весьма вероятно, что мои мысли "наивны", я уже говорил, что считаю себя плохим
публицистом, но все-таки с упрямством, достойным, быть может, лучшего
применения, "я буду продолжать свою линию", не смущаясь тем, что "глас" мой
останется "гласом вопиющего в пустыне", увы! - не безлюдной.
С книжного рынка почти совершенно исчезла хорошая, честная книга, - лучшее орудие
культуры. Почему исчезла, - об этом в другой раз. Нет толковой,
объективно-поучающей книги, и расплодилось множество газет, которые изо дня в
день поучают людей вражде и ненависти друг ко другу, клевещут, возятся в
пошлейшей грязи, ревут и скрежещут зубами, якобы работая над решением вопроса о
том - кто виноват в разрухе России?
Разумеется, каждый из спорщиков искреннейше убежден, что виноваты все его
противники, а прав только он, им поймана, в его руках трепещет та чудесная
птица, которую зовут истиной.
Сцепившись друг с другом, газеты катаются по улицам клубком ядовитых змей,
отравляя и пугая обывателя злобным шипением своим, обучая его "свободе слова" -
точнее говоря, свободе искажения правды, свободе клеветы.
"Свободное слово" постепенно становится неприличным словом. Конечно, - "в борьбе
каждый имеет право бить чем попало и куда попало"; конечно, - "политика - дело
бесстыдное" и "наилучший политик - наиболее бессовестный человек", - но,
признавая гнусную правду этой зулусской морали, - какую, все-таки, чувствуешь
тоску, как мучительна тревога за молодую Русь, только что причастившуюся даров свободы!
Какая отрава течет и брызжет со страниц той скверной бумаги, на которой печатают
газеты!
Долго молился русский человек Богу своему: "Отверзи уста моя!" Отверзлись уста и
безудержно изрыгают глаголы ненависти, лжи, лицемерия, глаголы зависти и
жадности. Хоть бы страсть кипела в этом, страсть и любовь, но - не чувствуется
ни любви, ни страсти. Чувствуется только одно - упорное и - надо сказать -
успешное стремление цензовых классов изолировать демократию, свалить на ее
голову все ошибки прошлого, все грехи, поставить ее в условия, которые неизбежно
заставили бы демократию еще более увеличить ошибки и грехи.
Это ловко задумано и не плохо выполняется. Уже вполне ясно, что когда пишут
"большевик", то подразумевают - демократ, и не менее ясно то, если сегодня
травят большевиков за их теоретический максимализм, завтра будут травить
меньшевиков, потому что они социалисты, а послезавтра начнут грызть "Единство"
за то, что оно все-таки не достаточно "лояльно" относится к священным интересам
"здравомыслящих людей". Демократия не является святыней неприкосновенной, -
право критики, право порицания должно быть распространяемо и на нее, это - вне
спора. Но, хотя критика и клевета начинаются с одной буквы, - между этими двумя
понятиями есть существенное различие, - как странно, что это различие для многих
грамотных людей совершенно неуловимо! О, конечно, некоторые вожди демократии
"бухают в колокол, не посмотрев в святцы", - но не забудем, что вожди цензовых
классов отвечают на эти ошибки пагубной для страны "итальянской" забастовкой
бездействия и запугиванием обывателя, запугиванием, которое уже дает такие
результаты, как, напр., следующее "Письмо к Врем. Правительству", полученное
мною:
"Революция погубила Россию, потому что всем
волю дали; у нас везде анархия. Радуются евреи, которые получили равноправие;
они погубили и погубят русский народ. Надо для спасения страны самодержавие".
Не первое письмо такого тона получаю я, и надо ожидать, что количество людей,
обезумевших со страха, будет расти все быстрей, - пресса усердно заботится об
этом.
Но, именно теперь, в эти трагически запутанные дни, ей следовало бы помнить о
том, как слабо развито в русском народе чувство личной ответственности и как
привыкли мы карать за свои грехи наших соседей.
Свободное слово! Казалось, что именно оно-то и послужит развитию у нас, на Руси, чувства уважения к личности ближнего, к
его человеческим правам. Но, переживая эпидемию политического импрессионизма,
подчиняясь впечатлениям "злобы дня", мы употребляем "свободное слово" только в
бешеном споре на тему о том, кто виноват в разрухе России. А тут и спора нет,
ибо - все виноваты.
И все - более или менее лицемерно - обвиняют друг друга, и никто ничего не
делает, чтоб противопоставить буре эмоции силу разума, силу доброй воли.
