XV.
Двадцатый год со счетов сброшен,
Ушел изломанный в века…
С трудом был нами он изношен:
Ведь ноша крови не легка.
Угрюмый год в
тайге
бы зачат.
Его Январь—промерзший Кан,
И на Байкальском льду истрачен
Февраль под знаком партизан.
А дальше Март под злобный ропот,
Шипевший сталью, что ни бой.
Кто сосчитает в сопках тропы,
Где трупы павших
Читой?
Тот Март теряется в Апреле,
Как Шилка прячется в Амур.
Лучи Весны не нас согрели,
Апрель для нас был черств и хмур…
Мешая отдых с походом,
Мы бремя лета волокли,
Без хлеба шли по хлебным всходам,
Вбивая в пажить каблуки.
Потом бессолнечную Осень
Безумных пьянств прошила нить…
О, почему никто не спросит,
Что мы хотели спиртом смыть?
Ведь мы залить тоску пытались,
Тоску по дому и родным
И тягу в солнечные дали,
Которых скрыл огонь и дым.
В боях прошел Октябрь-предатель,
Ноябрь был кровью обагрен,
И путь в
степи
по трупам браться
Был перерезан Декабрем…
За этот год пропала вера,
Что будет красочной заря.
Стоим мы мертвенны и серы
У новой грани Января.
