Матушка, здравствуй! По воле Господней
Я не убит и не сгиб;
Ну, да живет, почитай, в преисподней
Сын твой родимый Филипп.
Так то нам круто у немца в полоне,
Просто, не знаешь, как жить;
Мучат нас немцы и все мы в загоне,
Нечего есть нам, ни пить.
Совести нет в них, постылых, ни Бога:
Походя мучат и бьют…
Скверной похлебкой нас кормят немного,
Хлеба почти не дают!
Летом и вовсе приходится плохо:
Матушка! Пашут на нас! …
По-двое, по три впрягают нас в соху, —
Отдыха нет ни на час!
Падаем замертво, вовсе без силы…
Нет на них, подлых, креста!
Лучше-бы сразу в сырую могилу, —
Будь эта жизнь проклята!
Все у нас отняли… Бьют нас, родная!
С каждым я днем все слабей…
Ты помолись за меня, дорогая,
Чтобы я помер скорей.
В Рязанской губернии, Ряжского уезда, в деревне
Рога-Калузинского, кресьянкой этой деревни было получено из Германии письмо от
ее сына-солдата, без вести пропадавшего в течение 4-х или 5-ти месяцев. Бог
весть, как оно могло дойти, как немецкая цензура его проглядела…
Привожу это письмо русского солдата из германского плена, сохраняя, по
возможности, все особенности стиля и простонародные выражения. Бедная
мать-крестьянка постоянно заставляла дочерей читать себе это письмо (сама она
неграмотная) и все плакала, так что даже заболела пороком сердца. Дочери, под
конец, изорвали письмо и сказали, что затеряли его; но это делу не помогло:
бедняжка затвердила его наизусть, и все повторяла, и плакала…
